480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников
Агеев Глеб Валентинович. Трансформация политической системы Российской Федерации в современных условиях: диссертация... кандидата политических наук: 23.00.02 / Агеев Глеб Валентинович; [Место защиты: Моск. гуманитар. ун-т].- Москва, 2009.- 150 с.: ил. РГБ ОД, 61 09-23/354
Введение
Глава I. Теоретико-методологические проблемы исследования трансформации политической системы общества С. 15
1. Политическая система общества как объект системного анализа С.15
2. Соотношение понятий «политическая система» и «политический режим » С. 44
3. Понятие трансформации политических систем С. 59
Глава II Особенности трансформации политической системы Российской Федерации С. 83
1. Становление политической системы России С. 83
2. Этапы и особенности трансформации политической системы С. 98
3. Тенденции трансформации политической системы С. 114
Заключение С. 131
Список источников и литературы
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Вопрос о сущности проходящих политических процессов на постсоветском пространстве, начавшихся с развала прежней системы, до сих пор остается важнейшей аналитической проблемой в области политической науки. За последние годы в посткоммунистическом пространстве сложился чрезвычайно широкий спектр политических структур и институтов, режимов воспроизводства власти, формирующих разные политические системы (от либеральных до авторитарных).
Проблема становления и развития политической системы России заключается в том, что концепция транзитологии, созданная в рамках осмысления западного опыта глобальной демократизации и раскрывающая последовательность событий и общую логику планомерного перехода к демократии, не вполне работает при анализе политических процессов, проходящих на посткоммунистическом пространстве бывшего СССР.
Политический транзит бывших советских республик отнюдь не линейный. Это относится и к Российской Федерации, логика развития политических процессов в которой оказалась более многозначной, чем предсказывали приверженцы теории транзитологии.
Среди ученых нет единого мнения, которое позволило бы однозначно определить вид сложившегося политического режима России и формирующейся политической системы.
Сложные и противоречивые, во многом парадоксальные политические процессы в России, сочетающие в себе элементы архаики, модерна и постмодерна, требуют глубокого, всестороннего и специального исследования системных оснований для выявления качества трансформации политической системы.
Эти обстоятельства делают тему трансформации политической системы Российской Федерации в современных условиях теоретически актуальной и практически значимой.
Степень разработанности проблемы исследования. Проблемы власти, политического режима, форм правления, исследование их смены и трансформации, поиск наиболее адекватных форм организации общественной жизни всегда находились в поле внимания мыслителей, начиная с глубокой древности. С каждой эпохой совершенствовались инструменты анализа политических явлений, наука пополнялась все новыми теоретическими положениями, в связи с чем диссертационное исследование не могло обойтись без анализа классических работ Платона, Аристотеля, Т. Гоббса, Дж. Локка, Ш. Монтескье, других представителей Нового и Новейшего времени, заложивших основы для современной политической науки, в том числе и для исследования современных политических процессов.
Методологически значимыми для исследования явились труды по общей теории социальных процессов, представляющие различные школы и направления в рамках классического эволюционизма (О. Конт, Г. Спенсер, Л. Морган, Э. Дюркгейм и др.), неоэволюционизма (Л. Уайт, Д. Стюард, Т. Парсонс и др.), модернизации и конвергенции (Ш. Эйзенштадт, В. Мур, Э. Тиракьян, X. Хантинтон, У. Ростоу, Е. Лисенко, Л. Герасина, В. Горбатен-ко и др.), теории исторических циклов В. Парето, П. А. Сорокина и др. Глубокие обобщения и критический анализ классических и постклассических теорий социальных изменений даны в работах Р. Будона и П. Штомпка.
Системный подход, который был использован в данном исследовании, определяет современную парадигму исследований, вошел в науку благодаря таким научным достижениям, как тектология (теория организации) А. А. Богданова (Малиновского), общая теория систем Л. Берталанфи, кибернетика и информатика (теория организации и управления) Н. Винера, синергетика (теория самоорганизации и самоуправления) И. Пригожина и Г. Хакена. Научный интерес в реализации системного подхода представляют работы Н. Лумана. Применительно к политике он реализован в теориях политических систем Т. Парсонса, К. Дойча, Г. Алмонда. Существенный вклад в классификацию политических систем внесли работы А. Библера, Д. Сароука,
A. Лейпхарда, в сравнительный анализ политических систем - М. Догана,
Д. Пеласси, Ч. Ф. Эндрейна.
В своем исследовании мы опирались на научные результаты в области методологии и методики социально-политических процессов, представленные в работах А. А. Дегтярева, Г. И. Рузавина, В. Н. Лавриненко, К. С. Гад-жиева, Р. Т. Мухаева, А.И. Соловьева.
В научных работах Ю. А. Головина, В. В. Козловского, А. И. Уткина,
B. Г. Федотовой, В. А. Красилыцикова, В. И. Пантина, В. В. Лапкина,
В. В. Согрина, О. Ф. Шаброва политические преобразования в России рас
сматриваются с точки зрения теории модернизации. Большое внимание рос
сийские исследователи В. Я. Гельман, Л. А. Гордон, И. И. Кузнецов,
А. Б. Лукин, А. Ю. Мельвиль, Е. Н. Мощелков, Н. И. Наумова, Д. А. Растоу
уделяют конкретному анализу переходного периода в России в рамках кон
цепции транзитологии.
В научной литературе идет дискуссия по вопросу о том, какой подход наиболее адекватно отражает политические процессы в современной России - модернизационный, транзитологический или трансформационный. Данное исследование берет за основу трансформационный вариант, который и реализуется в работе, в связи с чем большое методологическое значение для изучения имели научные труды В. А. Ядова, А. Н. Данилова, Т. И. Заславской.
Г. И. Вайнштейн, А. Ю. Зудин, Б. Ю. Кагарлицкий, С. Ю. Кашин, А. П. Кочетков, И. М. Клямкин, К. Ю. Рогов, А. В. Чадаев, Л. Ф. Шевцова, А. П. Цыганков, исследуя политические реалии в современной России с точки зрения политического режима, рассматривают его понятия и типологии, делают попытки определить тип формирующегося режима. Процессы демократизации исследуют С. А. Егоров, Е. П. Елизаров, Б. Н. Кашников,
A. И. Ковлер, А. Ю. Мельвиль, Д. А. Фадеев, С. М. Хенкин, Е. Г. Ясин. Фун
даментальный анализ современной политической элиты содержится в рабо
тах О. В. Гаман-Галутвиной и О. В. Крыштановской. Можно выделить рабо
ты М. С. Ельчанинова, рассматривающего российскую трансформацию в си-
нергетическом аспекте, и Ю. А. Ницкевича, который провел исследование
современной политической системы с системных позиций.
Из зарубежных исследований интерес представляют работы по проблемам тоталитаризма, авторитаризма и демократии X. Арендт, Р. Арона, Дж. Сартори, Ф. Закария, Г. О. Доннелла, В. Меркеля и А. Круассана, «электоральной демократии» Л. Диамонда.
Наконец, нельзя не выделить работы современных исследователей процессов политической трансформации политических систем Е. В. Бродовской, Е. А. Голоцана, И. Г. Горького, Р.В. Савенкова, а также И. И. Антоновича, А.
B. Бузгалина, А. И. Неклесса, А. С. Панарина, А. А. Зиновьева, И. М. Ильин
ского которые исследуют проблемы и тенденции современной глобализации.
Трансформация политической системы России происходит в контексте глобализации, которая неизбежно оказывает влияние на политические процессы, требует ответов политической системы на ее вызовы.
Для реализации системно-сенергетического подхода в данном исследовании большое значение имели работы представителей научных школ Московского гуманитарного университета, в частности социологической - теории социального проектирования В. А. Лукова и наиболее близкой к теме нашего исследования политологической школы, представленной работами В. Г. Ледяева по методологическим проблемам власти и В. И. Буренко по вопросам гражданской власти.
Анализ научной политологической литературы по теме диссертационного исследования показывает, что, несмотря на обилие работ по проблемам общественных преобразований в современной России, практически отсутствуют исследования политической трансформации как системы, в рамках которой сосуществуют и постоянно взаимодействуют друг с другом демократические и авторитарные тенденции, показывается их динамика и перспективы развития. Все это обусловило выбор предмета, задач и цели исследования.
Объектом исследования стала политическая система Российской Федерации.
Предмет исследования: трансформация политической системы Российской Федерации в современных условиях.
Цель исследования состоит в выявлении основной тенденции процесса трансформации политической системы Российской Федерации.
Для достижения цели, поставленной в диссертационном исследовании, необходимо решить следующие задачи:
провести общетеоретический анализ основных понятий, используемых в исследовании трансформации политической системы;
выявить особенности политической системы современной России;
проанализировать особенности основных этапов трансформации политической системы современной России;
на основе анализа методов реализации политической власти в России сделать прогноз возможных путей развития демократических институтов гражданского общества.
Теоретико-методологическая основа исследования. Многогранность и сложность исследуемой темы обусловили использование комплексного анализа, основанного на сочетании системного, структурно-функционального, институционального, синергетического, сравнительного и исторического методов.
Системный метод позволил отразить в работе трансформацию политической системы во взаимосвязи ее с окружающей социальной средой, выявить особенности ее «выходов» и «входов», обратную связь между политической системой и обществом.
Институциональный метод в совокупности со структурно-функциональным позволил выявить функции и роли отдельных институтов политической системы, оказывающих влияние на ее трансформацию.
Синергетический метод дал новые возможности в исследовании процессов трансформации в условиях неопределенности, позволил показать принципиальную непредсказуемость и роль случайности в выборе аттрактора политических трансформаций.
Сравнительный и исторический методы дали возможность выявить, как политическая трансформация развивалась во времени, выделить характерные исторические этапы и сравнить политические процессы трансформации в России с аналогичными процессами в других странах.
Новизна исследования и его научно-теоретическая значимость состоят в том, что автором на основе комплексного анализа раскрываются и обосновываются системные основания трансформации политической систе-
мы Российской Федерации, ее эволюция и направленность в рамках динамично развивающихся политических процессов. В работе:
Проведено дальнейшее разграничение понятий «политическая система» и «политический режим» как основных категорий системного анализа. Под политической системой понимается заданный формат организации политической власти, а под политическим режимом - методы реализации политической власти.
Показано, что характерной чертой политической системы современной России является протекание процесса трансформации в рамках авторитарных методов управления. Данная тенденция является закономерным следствием исторического и культурного развития российского общества, особенностью менталитета российского народа.
Определено, что устойчивость и стабильность политической системы России основываются на авторитарном характере политического режима и государственного управления.
Установлено, что фактором деформации демократической политической системы современной России выступает авторитарный способ реализации власти, искажающий сущность демократических институтов и тормозящий их развитие.
Доказано, что, несмотря на то что механизмом воспроизводства власти является использование неформального института преемничества, это не отражается на стабильности политической системы и ее поддержке электоратом.
Выделены два этапа процесса трансформации политической системы современной России. Если первый этап (1993-2000 гг.) проходил под знаком обеспечения интересов формирующегося слоя крупных частных собственников, то второй этап (с 2000 г.) - номенклатурно-корпоративных интересов.
Показано, что протекание политических процессов в России связано с нарушением баланса «политическая система - политический режим», в связи с чем именно режим «сверху» выстраивает структуру и иерархию институтов политической системы, а не наоборот, когда политические процессы встраиваются в сложившийся формат государственного устройства.
Доказано, что централизация власти - системная характеристика политической системы России, а сама тенденция к централизации политической власти сохраняется на протяжении всего процесса становления современной российской государственности.
Положения, выносимые на защиту:
1. С момента становления политической системы и функционирования нового политического режима современной России (1993 г.) возникло проти-
воречие между заявленным форматом организации власти и способом ее осуществления (реализации).
Основными особенностями политической системы России являются: демократическая по своей сущности Конституция, определяющая основные принципы построения и функционирования демократической политической системы с одновременным использованием властью на практике авторитарных методов управления, централизация власти, выстраивание вертикали власти, формально обеспеченная демократическими процедурами легитимная передача власти на высшем уровне государственного управления, ослабление влияния на принятие политических решений региональных органов власти и институтов гражданского общества, отсутствие реакции власти на их попытку усилить обратную связь «общество - власть».
Используемые политические технологии минимизируют возможность изменения качественных характеристик как политического режима России, так и политической системы в целом.
Основной тенденцией процесса трансформации политической системы России является усиление авторитарных черт в государственном управлении и повышение роли президента страны.
Усиление влияния исполнительной власти на политические партии, общественно-политические и неправительственные организации и СМИ сдерживает процесс становления формирующихся демократических институтов гражданского общества.
На смену прежней советской системе, в которой существовали массовые общественные организации (комсомол, творческие объединения, профсоюзы и др.), пришла новая, которая в отличие от предыдущей не делегирует функции посредника какому-либо общественному институту за исключением Русской православной церкви. В ходе трансформации политической системы церковь как социальный институт становится более активным участником политического процесса, оказывающим влияние на мировоззрение и политическую позицию граждан, а федеральная власть использует неизменный авторитет и позитивную роль РПЦ для стабилизации политической ситуации, консолидируя общество вокруг общенациональных человеческих базовых ценностей и политических интересов.
Теоретическая и научно-практическая значимость исследования состоит в том, что основные положения и выводы диссертационного исследования уточняют взаимосвязь представленных политологических и концептуальных положений с реалиями общественно-политических процессов, происходящих внутри современной политической системы Российской Федерации.
Теоретические результаты, как и собранный фактологический материал работы, могут быть использованы в преподавании курсов политологии, социологии, истории, в подготовке специальных курсов, в частности «Политические институты и процессы», а также научных отчетов, докладов и выступлений. Материалы диссертационного исследования могут заинтересовать научное сообщество, стремящееся выработать конкретные практические предложения по оптимизации политических процессов, оказывающих влия-
ниє на политическую систему, реализация которых (предложений) может положительно отразиться на совершенствовании законодательства в исследуемой области.
Апробация работы. Основные положения и выводы работы представлены в выступлениях автора на международных научно-практических конференциях и международном научном семинаре в 2006-2009 гг., в частности:
Международной научной конференции «Человек. Мир. Общество», посвященной 175-летию философского факультета Киевского национального университета имени Т. Г. Шевченко. Секция «Практическая политология: теоретические и прикладные аспекты». Подсекция «Прикладные политические технологии» (г. Киев, Украина, 2009 г.);
Международной научно-практической конференции (XXI Харьковские политологические чтения) «Общество и политические институты в условиях трансформаций и реформ» (г. Харьков, Украина, 2008 г.);
Международной научно-практической конференции «Проблемы социально-политической теории в современном мире» (г. Чебоксары, Россия, 2008 г.);
Международной научно-практической конференции «Организацион
ные и правовые проблемы обеспечения государственного суверенитета»
(г. Харьков, Украина, 2009);
Международной научно-практической конференции «Актуальные про
блемы современной науки» (г. Москва, Россия, 2008 г.);
Международном научном семинаре «Проблемы государственно-
правового развития в условиях европейской интеграции и глобализации»
(г. Харьков, Украина, 2008 г.);
III Международной научной конференции «Высшее образование для XXI века» (г. Москва, Россия, 2006 г.);
VI межвузовской научно-практической конференции по актуальным вопросам экономики и политики (г. Москва, Россия, 2007 г.);
Материал диссертационного исследования изложен в 14 публикациях, в том числе в рецензируемом научном журнале, определенном Высшей аттестационной комиссией.
Диссертация обсуждена на заседании проблемной группы методологического объединения политологов ННОУ ВПО «Московский гуманитарный университет», а также на заседании кафедры социальной и политической философии Московского гуманитарного университета, получила положительную оценку и рекомендована к защите.
Полученные результаты проведенного исследования были внедрены сотрудниками Института государственного строительства и местного самоуправления Академии правовых наук Украины при разработке рекомендаций по фундаментальному научному исследованию «Проблемы государственного строительства и местного самоуправления в условиях развития конституционализма в Украине», а также в учебном процессе при чтении курса «Полито-
логия» в Московском гуманитарном университете и АНО «Институт деловой карьеры».
Структура диссертации определяется поставленными задачами, включает Введение, две главы (в каждой по три параграфа), Заключение и Список использованной литературы.
Соотношение понятий «политическая система» и «политический режим
Для проведения научного исследования проблемы трансформации политической системы современной России и разработки некоторых оптимизирующих путей с целью придания ей стабильности, а также предоставления возможностей для самореализации каждой личности в общественно-политической жизни страны, в том числе посредством участия в системе управления государством, различных институтах гражданского общества, политических партиях необходимо определить основные понятия, используемые для описания политической системы.
Общеизвестно, что системные идеи появились уже в Античности. Например, в идее Парменида о «едином» обозначена «предсистемная» проблема соотношения части и целого. Однако в научном сообществе они стали активно использоваться благодаря научным достижениям, полученным в тектологии (теории организаций) А. Богдановым, в разработке общей теории систем Л. Берталанфи, кибернетике (теории управления) Н. Винера и синергетике (теории самоорганизации) И. Пригожина и Г. Хакена1.
Обратим внимание на то, что первым системные принципы и закономерности описал А. А. Богданов в работе «Тектология. Всеобщая организационная наука». Ученый предложил научному сообществу использовать организационный подход в обществознании, исходя из того, что общие начала объединяют организацию природы, человеческой практики и мышления. Сформулированные А. А. Богдановым научные идеи были в дальнейшем применены в кибернетике, в частности принцип обратной связи - двойного взаимного регулирования.
Мы разделяем точку зрения ряда ученых о том, что А. А. Богданов впервые в российской науке употребил понятие «социальная система» и обратил внимание на ее отличительную особенность - равновесие внешних и внутренних элементов".
Другой ученый, Л. Берталанфи, в своих работах высказал идею о создании теории открытых систем. Ученый считал, что внутри организма (открытая система) идет динамический процесс, стремящийся к формированию постоянного, устойчивого состояния. Принцип открытости системы он дополнил принципом иерархичности организации и возможного равновесного состояния. Ученый обратил внимание на фундаментальное различие систем, исходя из принципа функционирования, выделив открытые и закрытые системы. С точки зрения Берталанфи, закрытая система отличается кинетически обратным равновесием, в то время как открытая система конструирует себя так, чтобы ее части сохраняли свою структуру и могли восстанавливаться после нарушений, вызываемых средой. Большое значение для последующих научных исследований имели наработки Берталанфи в изучении нестационарных сложноорганизованных систем. Заметим, что такой системой является социальная система. Им были заложены основы общей теории систем.
В дальнейших исследованиях ученые пришли к выводу, что «каждая система способна в ходе своего развития становиться открытой и закрытой»3. Высказанные Берталанфи идеи способствовали появлению синергетики междисциплинарного направления исследований самопроизвольного возникновения и разрушения, перехода от хаоса к порядку, и наоборот, которые присущи всем системам. Заметим, что системе, рассматриваемой с позиции синергетики, свойственны такие признаки, как взаимодействие элементов, нелинейность, открытость, подверженность внутренним и внешним колебаниям, возможность перехода в нестабильное состояние, качественные изменения, наличие «эмерджентных качеств», возникновение пространственно-временных или функциональных структур, которые могут быть упорядоченными или хаотическими4.
Благодаря И. Пригожину, Г. Хакену, Г. Николису, И. Стенгерсу, синергетический метод, основывающийся на идеи о самоорганизации объекта, стал широко применяться в научном сообществе. Мы разделяем точку зрения О. И. Чепунова, считающего, что «использование идей синергетики в качестве познавательной деятельности определяет «истинный масштаб стоящих проблем», в которых «столь важную роль играют повсюду необратимые процессы и флуктуации [случайные отклонения наблюдаемых величин от средних значений, происходящие у любых величин, зависящих от случайных факторов. - Г. А.]»5, а также его мнение о воздействии «идей синергетики на методы изучения, ориентированные на раскрытие «универсальных механизмов самоорганизации сложных систем любого типа», выводящих за пределы традиционного смыла»6.
Использование системного подхода в науке расширило методологию исследований посредством рассмотрения объекта и определения возможного вектора развития в зависимости от присущих ему свойств и взаимодействия с другими объектами.
Первоначально системный подход применялся исключительно в естественных науках, а в последующем благодаря Т. Парсонсу, Дж. Томансу, Р. Мертону системный подход стали использовать и в гуманитарных исследованиях. Американские ученые Д. Истон, Г. Алмонд, а также немецкий политолог К. Дойч начали целенаправленно внедрять системный подход в политическую науку.
По словам Ю. М. Резника, создание этих теорий послужило «одной из главных причин системной революции в социально-научном знании, перевернувшей, как и теория относительности в свое время, привычные и традиционные представления о природе, строении и функциях социального мира»7.
Благодаря разработке системного подхода в науке, в современной политологии политическую сферу жизнедеятельности общества можно рассматривать как сложный системный объект, «как один из видов социальных систем, отражающий всеобщее свойство системности материи и социальной жизни»
Понятие трансформации политических систем
Ученый также выделяет совокупность функций, относящихся к сигналам «выхода» - к воплощениям политического процесса, которые называются функциями политического курса, сущностными воздействиями на общество, экономику и культуру. К ним относятся всевозможные виды регулирования поведения, извлечение ресурсов в форме налогов и т. п., распределение благ и услуг между различными группами населения. Результаты всей этой политической активности порождают новые сигналы «входа», новые требования в области законодательства или административной деятельности и усиливают либо снижают поддержку политической системы и находящихся у власти должностных лиц31.
По мнению Дж. Пауэлла, К. Строма и Р. Далтона, «рассмотренные функциональные понятия описывают формы активности, осуществляемые в любом обществе вне зависимости от того, как организована его политическая система и какого рода политические курсы оно производит»32.
Следует заметить, что в соответствии со структурно-функциональным подходом конкретный политический институт (скажем, законодательный орган), хотя и может особым образом соотноситься с конкретной функцией (например, с принятием законов и норм), однако не имеет монополии на эту функцию. Так, в реализации законодательной функции могут участвовать президенты и губернаторы (право вето), а также верховные суды (право судебной власти пересматривать и отменять законодательные акты в случае их неконституционности).
Г. Алмонд выявляет взаимосвязь между тем, что происходит в политике, с одной стороны, и в обществе - с другой.
В своих работах Г. Алмонд рассматривает политическую систему как многофункциональную структуру, состоящую из взаимодействующих между собой институтов. При этом в отличие от Д. Истона он предлагает учитывать психологические аспекты политических взаимодействий, а также импульсы, поступающие от общественных организаций, политических партий, политической элиты.
Концепции Д. Истона и Г. Алмонда получили дальнейшее развитие у немецкого политолога К. Дойча в работах «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» и «Политика и государство. Как люди решают свою судьбу». Автор делает акцент на информационную (коммуникативную) составляющую функционирования политической системы. С точки зрения К. Дойча, политическая система отражает процессы, происходящие прежде всего внутри самой системы, и включает в себя рецепторы, по которым информация поступает из окружающей среды; блок обработки данных; центр принятия решений, куда информация поступает из блока отработанных данных как непосредственно, так и после дополнительного преобразования в блоке памяти и ценностей; эффекторы, передающие решения о последующих действиях центрами исполнения. Из них сведения о последствиях принятия решений, наряду с другой информацией из окружающей среды, вновь поступают в систему. Таким образом, политическая система представляет собой механизм осуществления политики, которая определяется К. Дойчем как процесс выработки и принятия решения по поводу действий субъектов политики.
Необходимо обратить внимание на то, что при анализе систем Д. Истон и Г. Алмонд использовали вслед за Л. Берталанфи понятия «входа» и «выхода». Данная понятийная схема имеет множество достоинств.
Н. Луман замечает: «Прежде всего, функцию системы можно идентифицировать с ее преобразованием, и внутренние условия такого преобразования можно рассматривать как структуру. Эта модель способствует переформулировке теорий равновесия в том смысле, что равновесие сохраняется, если входы и выходы работают без перегрузки и недогрузки. При этом «внутренние» системы, обеспечивающее «прохождение», можно представить как нечто комплексное и непросматриваемое... и все же объяснять наблюдаемые регулярности в поведении входа и выхода систем «системно-теоретически». Таким образом, схему входа/выхода можно связывать с концепцией «черного ящика» и с попытками повлиять на неизвестное и всегда разнообразное поведение системы через изменение внешних условий входа и выхода. В конце концов можно представить себе внутрисистемные структуры и стратегии, связующие вход и выход и работающие с ориентацией на меняющиеся проблемы в зависимости от того, возникают ли узкие места на входе/выходе, и в зависимости от того, есть ли возможность замены в области входа/выхода» . Вместе с тем ученый обращает внимание на то, что «отнюдь не все социальные системы используют данную возможность реконструировать себя в окружающем мире по схеме вход/выход» .
Н. Луман внес вклад в развитие теории самореферентных систем. «Для разработки теории самореферентных систем, включающей в себя теорию системы/окружающего мира, необходимо новое основное различие, т. е. новая парадигма. ...Основанием этого различия является репродукция»33, - отмечал ученый. Общество - это самореферентная, самовоспроизводящаяся система. Самореферентность означает, что система способна не только воспроизводить, но
Этапы и особенности трансформации политической системы
Р. Арон в своих работах разделяет понятия политической системы и политического режима. Он говорит о способе организации власти (при наличии политической конкуренции либо монополии власти) и способе реализации власти (соответствующая законам и умеренная либо не соответствующая законам и неумеренная). Оригинальность его анализа состоит в установлении связи между понятиями «политическая система» и «политический режим» через решающую переменную - однопартийность или многопартийность. Согласно теории Арона главное звено политической системы - это партии, которые связывают характерный способ организации власти (одна или несколько партий) со способом ее осуществления. В работе «Демократия и тоталитаризм» Арон писал: «Вот почему важнейшим фактором - если демократическая верховная власть очевидна -становится выражение демократического принципа в формах государственных институтов. Однопартийность или многопартийность - формы выражения одного принципа: верховная власть принадлежит народу опосредованно, через государственные институты»73.
В современной политологии политический режим часто отожествляется с политической системой. Например, американский ученый Э. Хейвуд при анализе систем классификации государственного управления говорит, что понятие «политическая система или режим» является более широким понятием по сравнению с понятием государственного управления.
Согласимся с точкой зрения Д. А. Лубнина, считающего, что под политическим режимом следует понимать «особое состояние общественных отношений, которое складывается в результате применения определенных способов осуществления публичной власти и характеризуется уровнем публичной власти и гарантированности прав и свобод человека» . Любой политический режим опирается на систему ценностей и «обеспечивает не только динамизм, но и определенную стабильность политической системы»76.
По нашему мнению, изучение понятий «политическая система» и «политический процесс» в комплексе способствует более глубокому пониманию и упорядочению политического сознания. Политический режим модифицирует системные структуры (институты) и саму политическую систему и, что важнее всего, характеризует отношения политики и общества, моральный облик государства, цели, к которым оно направляет страну и народ, определяет тип политических отношений и самого человека внутри политической системы. Политический режим внутри политической системы решающим образом может определить судьбу страны и ее межгосударственные отношения, участь человека и состояние всего общества.
Надо отметить, что государственная власть всегда использует разные методы управления и применяет их в совокупности. Не существует ни одной политической системы, внутри которой использовался бы только один способ управления и реализации политической власти. В любой стране сочетаются разные методы - поддержки, насилия, нейтрализма - с той лишь разницей, что тоталитарные режимы делают упор на методы насилия, демократические режимы, наоборот, в основном опираются на методы либерализма (уступок), авторитарные же - сочетают в себе «жесткие императивные методы регуляции в сфере идеологии и политики с диспозитивными методами воздействия в области экономики» . Система сама выбирает методы осуществления власти. Целью такого выбора является желание системы самосохраниться и регенерировать в будущем.
Как правило, в научном сообществе типологии политических систем разделяют на линейные и координатные. В отличие от линейных типологий политических систем (Г. Алмонд, Д. Пауэлл, Г. Лассуэлл, А. Каплан и др.), которые показывают вектор развития, координатные типологии политических систем (Р. Даль, А. Лейпхарт, Г. Алмонд, Д. Пауэлл, Ч. Эндрейн и др.) дают возможность географической иллюстрации.
Американские исследователи Г. Алмонд и Дж. Пауэлл в своей работе «Сравнительная политика: Эволюционный подход» выделяют два вида политических систем - демократические и авторитарные. Критерием данного деления является вопрос о политическом контроле. С точки зрения ученых, любая политическая система включает в себя три составляющих элемента: правящие круги; управляемые; органы управления. При этом между вышеуказанными элементами возникают отношения политического контроля.
Тенденции трансформации политической системы
В современной научной литературе существуют различные точки зрения на основные этапы трансформации политической системы. Рассмотрим некоторые современные подходы.
В диссертационном исследовании, посвященному рассмотрению проблемы трансформации политической системы, Е. Бродовская аргументировано обосновывает выделение четырех основных этапов российского демократического транзита на основе интересов российской политической элиты в сохранении своих властных полномочий. По ее мнению, первый этап (1985-1991 гг.) «в соответствии с парадигмой транзитологии был связан с существенной дифференциацией правящей элиты, вызванной прежде всего структурным кризисом, выражавшимся в разрыве между уровнем требований, предъявляемых к системе, и недостатком ресурсов для их удовлетворения»142. Как считает исследователь, это объясняется предварительной либерализацией, связанной с большей открытостью политической системы в период «ускорения» социально-экономического развития, начавшегося в апреле 1985 г., что в последствии привело к поляризации политических интересов. Политические процессы и структурные изменения в системе управления государством «протекали вне контекста национального единства и согласительных практик во взаимоотношениях оппонирующих сил» . Как правильно указал политолог А. И. Соловьев, не была создана ценностная основа, опираясь на которую в классических моделях демократического транзита происходила модификация позиций элит, традиционно присутствующих на политическом рынке, и нетрадиционных, появившихся в связи с новыми запросами населения1 4.
Второй этап (1992-1993 гг.) характеризуется обострением противоборства вокруг взаимосвязанных проблем распределения власти и определения модели политической системы. При этом разрушение авторитарной бюрократической политической системы не способствовало созданию системы согласительного типа. На данном этапе посткоммунистической трансформации в России происходит разрешение главной задачи - сохранение контроля над властью со стороны президента и его окружения с целью недопущения ее реставрации, а также закрепление в нормативно-правовых документах демократических норм и процедур. Е. В. Бродовская констатирует, что «высокая степень конфронтации элитных групп, недостаточное развитие структур гражданского общества, форсированный темп преобразований, внесистемный характер оппозиции создавали неблагоприятный климат для переговоров и тактирования»145.
На третьем этапе (1994-2000 гг.) происходит дальнейшее формирование новой институциональной структуры, определяются ее параметры и содержание политического процесса. Имеет место «дисбаланс в соотношении нарастающих требований и снижающейся поддержки по отношению к политической системе»146. Тенденции конфронтации, сложившиеся на предшествующих двух этапах, сохранили свою актуальность. Происходит противоборство между различными элитными группировками - сторонниками сохранения и продолжения демократических реформ и оппозицией. Большинство современных политологов согласны с Е. В. Бродовской в том, что «вопреки распространенным транзитологическим моделям, предполагающим наступление этапа консолидации демократии после «выборов разочарования» (1995 г.), в России рассматриваемого периода наблюдалась скорее консолидация правящей группы, которая стала возможной в силу массовой социальной мобилизации. Закрытый для включения в политику новых социальных групп режим дестабилизировал функционирование политической системы и формировал механизмы саморазрушения» .
На четвертом этапе (2001-2007 гг.) происходит режимная консолидация. В соответствии с транзитологическими моделями смена политического режима на согласительных принципах должна была способствовать достижению позитивного многоуровневого консенсуса в обществе.
Политолог Е. Бродовская указывает «на наличие скорее «навязанного консенсуса» элит, основанием которого является такой базовый признак нового политического режима, как моноцентризм (наличие доминирующего актора, достижению целей которого не способны препятствовать все другие акторы, вместе взятые)» . «Хотя результаты «навязанного консенсуса» российских элит оказались далеки от демократической консолидации, - замечает она, - значение демократических институтов вообще и выборов в частности не ставится под сомнение никем из политических акторов. Обеспечение территориальной целостности, единства правового пространства и системного качества исполнительной власти становятся приоритетными задачами данного этапа политического развития
«Трансформация», с позднелатинского «transformatio», означает превращение. Во многих словарях можно найти синонимы данного термина, как изменение, преображение, преобразование, но все они имеют одинаковое значение. В данном параграфе будет рассмотрена трансформация именно политической системы и влияние трансформации на неё.
Под политической трансформацией понимается преобразование структур, процессов и целей, затрагивающее распределение или осуществление властных полномочий по управлению каким-либо обществом, и ведущее к образованию новой политической системы.
А.Н. Бирисова выделяет несколько дефиниций, описывающие схожие с трансформацией процессы: «переход», «смена системы», «системное изменение».
Понятие «переход» (в переводе с английского «Transition») означает фазу перехода от старого режима к новому. По сравнению с ним понятие «трансформация» носит более широкий характер, оно предполагает полное перерастание одной социальной системы в другую, практически без сохранения старой, что неизбежно предусматривает, в том числе, и успешно осуществленный «переход». Понятие «смена системы» (с немецкого «Systemwechsel») является синонимом «трансформации». Хотя следует указать, что оно отражает замену старой общественной системы, на новую.
Если рассматривать понятие «системное изменение» (то есть «Systemwandel» на немецком) охватывает, процесс реформирования, который осуществляется в рамках охваченной кризисом системы с целью ее стабилизации. В противоположность «смене системы», которая предусматривает крах старой системы как обязательную и необходимую предпосылку всех преобразований, понятие «системное изменение», таким образом, предполагает, наоборот, ее сохранение, ограничиваясь лишь принятием последней определенных «мер безопасности».
То есть все эти понятия в какой-то степени взаимосвязаны друг с другом. Довольно умеренное «системное изменение» создает предпосылки для начала «перехода», который со временем развивается в «трансформацию» и завершается «сменой системы». Трансформация является незаконченной, пока старая система полностью не перейдёт в новую.
Трансформация политической системы проходит несколько этапов:
1. Свою начальную фазу она проходит еще в рамках завершающего периода существования старой системы, когда уже затухающая система демонстрирует свою недееспособность к функционированию, либо в долгую стагнацию.
2. Следующая фаза политической и экономической переориентации, это процесс поиска новых путей институционального урегулирования, с одной стороны, и борьба между старой и новой элитой за собственность, власть и влияние, с другой.
3. Предпоследним этапом можно выделить консолидацию. А именно укрепление политической и экономической системы, то есть переход к новым системам.
4. И заключающим этапом трансформации можно назвать нормальную работу новой, установившейся системы.
Трансформация в политической среде затрагивает все аспекты, в том числе и общественные. П.И. Беглов в своей работе рассматривает трансформационную активность, которая в той же степени влияет на политическую систему. Под данным понятием подразумевается совокупность определённых действий индивидов, групп или организаций, которые прямо или косвенно вызывают смещения в базовых общественных институтах. Главными формами такой активности являются:
1. Целенаправленное реформирование общественных институтов. Реализуется преимущественно политической элитой.
2. Практическая инновационно-предпринимательская деятельность. Главным субъектом является формирующийся средний класс.
3. Адаптационное социальное поведение, характерное для «либерально» настроенных групп и слоев.
4. Реактивно-протестное поведение, которое свойственно «протестно» настроенным группам и слоям.
В ходе дальнейшего развития трансформации появилась необходимость комплексного анализа систем. Это исследовала Е.В. Бродовская, синтезируя системные, бихевиоральные, структурно-функциональные и неоинституциональные подходы, что позволило ей выделить целый ряд методологических принципов:
Развитие политических систем сопряжено с инверсионными, дихотомичными процессами, обеспечивающими сочетание устойчивости и динамичности;
Стабильное функционирование политической системы базируется на ее способности реализовывать три основные формы динамики, а именно: воспроизводство, адаптацию и развитие;
Внутрисистемные характеристики политической системы в значительной степени зависят от усложнения и дифференциации ее структурных и функциональных параметров;
Состояние внесистемных характеристик политической системы отражает степень политической вовлеченности граждан и социальной интегрированности (объединения) общества, распространенности горизонтальных связей и самоорганизации различных акторов;
Политические системы различаются формами взаимосвязи со средой, качеством политических акторов, особенностями взаимодействия между ними;
Дифференцированность политических систем делает невозможной экстраполяцию линейных унифицированных моделей развития;
Характер взаимосвязи политической системы со средой опосредован политической культурой общества;
Институциональные и неинституциональные аспекты функционирования политической системы общества находятся во взаимодействии;
Нарушение внутрисистемного взаимодействия политической системы со средой приводит к дискретности (разделению) поступательного перманентного процесса развития.
Политическая трансформация системы рассматриваться как процесс, проходящий по стадиям, который включает в себя три основных направления:
Инновационное, связанное с созданием новых эффективных элементов системы;
Инерционное, стабилизирующее радикальные преобразования;
Дисфункциональное, которое выражается в разрушении сегментов старой системы и, как следствие, в дезорганизации жизнедеятельности общества.
Политическая трансформация отражает способности политической системы адаптироваться к новым требованиям социума, поддерживать рациональные традиционные структуры, создавать новые институты, которые могли бы обеспечивать «обратную связь» между властью и гражданами. То есть в любом случае, какие бы изменения не происходили, они всегда будут в той или иной степени соответствовать желаниям большинства.
Политические трансформации, которые инициируются «сверху», они могут осуществляться успешно лишь при наличии массовой поддержки со стороны народа. Для этого требуется широкая разъяснительная кампания в СМИ и подготовка нового поколения политиков и рациональной бюрократии.
Связь между народом и властью должна быть постоянной. Трансформация политической системы происходит постепенно, в течение нескольких этапов. И общество является субъектом этих изменений, если не брать во внимание гибридный режим, целью которого является, как можно больше устранить общество от политики.
Институты российской политической системы адаптированы под политику, проводимую политическим руководством страны, и отражают приоритеты, имеющиеся на данный момент у власти.
Трансформация политической системы России может быть подразделена на три основных периода, связанных с приоритетами в развитии страны:
- 1. Переход от авторитарного советского режима перестроечного времени к свободному обществу с рыночной экономикой и демократическими методами формирования власти (1991-1998 гг.).
- 2. Переход от олигархического к государственному капитализму, укрепление государственности (1998-2004 гг.).
- 3. Формирование политических институтов, призванных обеспечить претензии России на статус «великой державы» и реализацию идеи суверенной демократии (с 2005 г.).
В начальный постсоветский период наибольшую востребованность в обществе приобрели такие ценности, как свобода, частная собственность, рыночная экономика, возможность выбирать власть и другие, с которыми связывалось процветание на Западе. Реформаторы начала 1990-х гг. полагали, что главным препятствием для реализации данных приоритетов является государство, поэтому стремились вытеснить его, прежде всего, из экономической сферы. Однако, для того, чтобы эти ценности работали, необходима была ответственная власть подконтрольная обществу. Избрание руководителей без соответствующего спроса с них за свою работу со стороны народа, политических партий, гражданского общества привело к быстрому разочарованию в либеральных и демократических ценностях. Институт рыночной экономики формировался при попустительстве со стороны государства очень медленно, без надлежащих законов, которые стали замещаться криминальными схемами с вовлечением в них и предпринимателей, и чиновников. В середине 1990-х гг. произошло становление олигархического капитализма, для которого выгодным стал традиционный характер взаимоотношений между властью и обществом.
Государственные институты, отказавшись от функций директивного управления и непосредственного контроля за деятельностью хозяйствующих субъектов, активно влияли, прежде всего, на процесс приватизации государственной собственности. Это стало основой для сращивания государственной бюрократии с формировавшимся классом частных собственников, сопровождавшегося фантастическим всплеском коррупции, возникновением номенклатурно-олигархических кланов, стремившихся подчинить государство своим интересам.
Выборность руководителей регионов, порядок формирования Совета Федерации, состоящего из руководителей исполнительной и законодательной ветвей власти регионов, договорной характер взаимоотношений федерального центра и субъектов федерации повышали их самостоятельность, снижали эффективность центра, что поощряло сепаратизм и центробежные тенденции в Российской Федерации.
Конституция, определившая политическую систему современной России, была принята в 1993 году в условиях резкого противостояния между законодательной и исполнительной ветвями власти и явилась «продуктом» победившей в этом соперничестве стороны. В ней отдается дань историческому прошлому, связанному с силой и авторитетом первого лица в стране, и продекларированы ценности, характерные для современного демократического государства.
Современная трансформация политических институтов происходит в рамках данной конституции, которая может интерпретироваться в зависимости от приоритетов, как основной закон олигархического государства, так и правового демократического по той причине, что сущность политических институтов в определяющей степени зависит от их содержания .
Изменение политики, а соответственно и формирование соответствующих институтов власти, произошло после дефолта 1998 года, когда возникла потребность в усилении роли государства в реформировании российского общества, прежде всего, его экономики и снижении его зависимости от корпоративистских олигархических структур. Необходимы были методы, обеспечивающие оптимальный баланс механизмов саморазвития общества и государственного регулирования, неизбежного для сложно организованных социально-экономических систем. Как выяснилось в ходе реформ, государство не уменьшало и не усиливало своей роли в обществе, оно меняло методы и средства своего воздействия на общество, оставаясь основным фактором, обеспечивающим устойчивое, стабильное развитие. В концентрированном виде такую политику удалось реализовать Владимиру Путину и его окружению.
Политическая система начала 2000-х гг. характеризовалась усилением властной вертикали, равноудаленностью олигархов от власти, повышением роли государства в социально-экономической сфере, сменой приоритетов в региональной политике, попыткой создания действенной судебной системы, реформированием административно-государственного аппарата. Не отказываясь от либеральных преобразований в экономической сфере, государство стало проводить активную социальную политику путем перераспределения ресурсов в пользу проигрывающих слоев общества (бюджетники, пенсионеры, молодежь). Политические преобразования стали носить в значительной степени авторитарный характер, но не вызывали резких протестов основной части общества .
Высокая активность террористов стала достаточно серьезным поводом для корректировки политической системы в сторону дальнейшего усиления властной вертикали. Параллельно властью декларируется поддержка институтов гражданского общества и формирование партийной системы, состоящей из сильных, поддерживаемых обществом политических партий. С этой целью сформирована избирательная система, а также приняты соответствующие законы, способствующие укрупнению политических партий.
Президентом определен курс на создание сильного государства посредством проведения эффективной экономической политики при реализации принципа верховенства права. В своих президентских посланиях глава государства акцентирует внимание на взаимосвязи сильного государства и защиты гражданских, политических и экономических свобод. Усиление государства связывается с достижением эффективности во всех сферах жизнедеятельности общества. Эффективность связывается не с деятельностью гражданского общества, а осуществляется за счет властной вертикали, формирующей механизм зависимости первых лиц субъектов федерации от федерального центра, который и определяет степень эффективности региональной власти.
Современная политическая система создается политической командой действующего президента с точки зрения своего видения политической ситуации и ориентиров на будущее.
Формирующиеся политические институты в современной России обслуживают идею суверенной демократии, выдвинутую в качестве приоритетной при решении как внутри, так и внешнеполитических задач. В качестве приоритетов, на первый план выдвинуты суверенитет государства и демократический характер власти. В данном контексте суверенитет означает способность государства самостоятельно проводить как внутреннюю, так и внешнюю политику, а демократия заключается в выборности органов власти и ее подотчетности народу.
Большинство российских граждан поддерживает складывающиеся политические институты по причине ментальной веры в Путина как политика, способного сохранить завоеванные свободы, восстановить нарушенное чувство справедливости и укрепить международный авторитет страны.
Власть стремится заручиться электоральной поддержкой для проведения намеченного курса и ей это успешно удается. В результате в России возникла двойственная ситуация.
С одной стороны, сегодня никто не мыслит свою жизнь без тех или иных (в зависимости от востребованности) свобод, без открытой страны, без частной собственности, без рыночной экономики. С другой стороны, складывается закрытая политическая система, характеризующаяся высоким уровнем нерациональной бюрократизации, кастовостью, недоступностью для населения. По мнению Л. Радзиховского в России возник «кентавр: открытая страна с закрытой системой власти» .
Такая тенденция позволила В. Иноземцеву охарактеризовать российское государство как сложную социальную структуру, порождающую «квазикастовую систему, архаическую и неэффективную» , Однако, критично относясь к сформированной системе власти, В. Иноземцев упускает тот факт, что такая система отвечает ожиданиям общества, а потому поддерживается большинством и является устойчивой.
Стремление к суверенной демократии, как показывает российская политическая практика, приводит к усилению авторитаризма, так как достижение суверенитета требует жестких действий со стороны власти, повышение обороноспособности, укрепление государства, создание жесткой властной вертикали. Очевидно, что суверенитет будет со временем размываться все в большей степени.
Даже те государства, которые ставят перед собой цель иметь как можно больше суверенитета, не смогут в полной мере им воспользоваться ввиду увеличивающейся зависимости от глобальных процессов, от деятельности многочисленных межгосударственных объединений, в состав которых входят государства (ВТО, Евросоюз, ЕврАзЭС, ОДКБ, НАТО и др.) и коллективные решения которых они вынуждены выполнять.
Вопрос состоит в том, насколько и в чем страна согласна ограничить свой суверенитет. Те государства, которые, следуя историческим амбициям, стремятся поступать независимо или иметь особое мнение по тем или иным вопросам, все равно вынуждены корректировать свое поведение, исходя как из своих приоритетов, так и консолидированного международного влияния .
Вертикаль власти отодвигает демократию, но в результате повышения уровня жизни у российских граждан, формирующих гражданское общество, все в большей степени будет возникать потребность во влиянии на политические процессы, что, в конечном итоге, может стать гарантией формирования демократических политических институтов.
1. Современная теория политической системы базируется на общей теории систем, автором которой стал австрийско-американский биолог Людвиг фон Берталанфи (1901-1972 гг.).С его точки зрения, социальные явления должны рассматриваться как системы, состоящие из различных взаимосвязанных элементов взаимодействующих с окружающей средой. В настоящее время понимание системы во многом опирается на положения теории систем и предполагает выделение следующих ее признаков:
Система состоит из элементов (простая система) или компонентов (сложная система), которые, в свою очередь, состоят из элементов или компонентов;
Все элементы системы взаимосвязаны (отношениями, коммуникациями, другими видами соединений) и взаиморасположены, то есть каждый обладает собственным статусом и ролью в данной системе, включен в иерархию;
Система характеризуется собственными системными свойствами, не сводимыми к свойствам составляющих ее элементов или, иначе система «больше» суммы частей;
Система взаимодействует с окружающей средой (открытая система). Не взаимодействующая со средой система (закрытая система) представляет собой крайний случай и теоретически системой считаться уже не может.
С середины ХХ века в политической науке используются различные определения понятия «политическая система общества» (ПСО). Каждый ученый в соответствии с целями своего исследования дает собственную трактовку этой базовой категории политологии. Автор первой теории политической системы Д. Истон определяет ее сущность как совокупность тех взаимодействий, посредством которых ценности авторитарным способом привносятся в общество. Он рассматривает ПСО как механизм переработки во властных структурах требований общества в политические решения и действия. Другой американский политолог Г. Алмонд выделяет политические системы в особый тип социальных систем, задействованных в принятии властных решений: ПСО представляет собой комплекс институтов, которые формулируют и реализуют коллективные цели общества или существующих в нем групп. Французский исследователь М. Дюверже отмечает, что политические структуры связаны с экономической структурой, уровнем развития, с идеологией и системой ценностей, с культурными традициями. Иными словами, ПСО включает не только организационную составляющую политической жизни, но и сознание, идеи и мировоззрение. Представитель американской политической науки К. Дойч рассматривает ПСО как сложную совокупность информационных потоков и коммуникативных связей, определяемых уровнями тех или иных политических агентов, исполняемыми ими ролями, решаемыми задачами, особенностями процессов переработки, передачи и хранения цепи сообщений. В данном определении ПСО акцент сделан на механизме взаимодействия информационно-коммуникативных процессов в политической сфере. Таким образом, ПСО – это сложная совокупность политических институтов, социально-политических общностей, форм, норм и принципов взаимодействия между ними, в которых реализуется политическая власть.
2. Теоретическую модель функционирования ПСО разработал американский исследователь Дэвид Истон (1917), который адаптировал основные принципы и методы системного анализа, принятые в естествознании, к изучению политической жизни и разработал понятийный аппарат системного анализа в политологии. Д. Истон исходил из представлений о политической жизни, как подсистеме общества среди других подсистем (экономика, культура, социальная структура), находящейся в общей окружающей среде – природе. Взаимодействие системы с окружающей средой осуществляется через определенные границы входы, суммирующие все поступающие извне импульсы, и выходы, суммирующие все выходящие воздействия на окружающую среду. Окружающая среда ПСО включает в себя интрасоциетальную (состоит из экологической, биологической, личностной и социальной систем) и экстрасоциетальную (включает внешние политические системы, внешние экологические системы и внешние социальные системы) составляющие. ПСО функционирует в соответствии с принципом: стимул – реакция, т.е. отвечает на поступающие из окружающей среды импульсы. Выделяют две разновидности импульсов: требования и поддержка.
Импульсы-требования касаются распределения благ и услуг (заработной платы, условий труда, образования, здравоохранения и др.); регулирования поведения (безопасности, протекционистской политики); коммуникации и информации (свободный и равный доступ к информации и др.). Импульсы-поддержкивыражаются в соблюдении гражданами законов; активном участии в политической жизни; лояльном отношении к власти и внимании к официальной информации; оказании услуг и материальном финансировании политической системы (исполнение воинских обязанностей, уплата налогов и др.).
Импульсы-требования и импульсы-поддержки, поступающие на вход, перерабатываются ПСО в сигналы выхода или получают вид решений (создание законов и норм) и деятельности по их осуществлению (распределение ценностей и услуг; регулирование поведения и взаимодействия в обществе). Сигналы выхода или политические выходы оказывают определенное воздействие на окружающую среду, которая, в свою очередь, реагирует на решения политической системы, посылая на ее вход новые импульсы. Так образуется своеобразный механизм обратной связи, играющий важную стабилизирующую роль и помогающий системе снять напряжение, вызванное импульсами окружающей среды.
Американский социолог Роберт Мертон (1910-2003) – лауреат Нобелевской премии по экономике (1997) - в 1949 г. опубликовал книгу «Парадигмы для функционального анализа», выводами из которой воспользовались представители разных наук, в том числе и политических.
Он сформулировал важные для анализа ПСО положения, согласно которым
все происходящие в обществе социальные явления и процессы должны быть функциональны, то есть должны способствовать его выживанию, адаптации к окружающей среде и развитию. То, что не функционально или дисфункционально постепенно отмирает. Американский политолог Габриэль Алмонд (1911) в работе «Политика развивающихся регионов» (1971) не только дополнил и развил взгляды Д. Истона, но и применил структурно-функциональный метод для исследования ПСО.
Г.Алмонд рассматривал политическую систему как совокупность функций всех структур, составляющих ее. Каждый элемент этой системы выполняет определенные функции в интересах всей системы и способствует ее адаптации и эффективной деятельности. Он подразделил функции на три группы исходя из места, которое соответствующие структурные элементы занимают в системе. В первую группу вошли функции входа или функции процесса, которые реализуют партии, законодательные органы, исполнительные органы, чиновничество и суды. Среди них можно выделить следующие:
Артикуляция интересов, то есть выражение интересов граждан;
Агрегация интересов, то есть объединение различных интересов граждан;
Определение политического курса;
Осуществление политического курса;
Выполнение судебных решений.
Во вторую группу вошли функции системы, то есть такие, которые определяют, сохранится ли система тождественной самой себе или изменится настолько, что станет иной политической системой. Важнейшими среди них являются следующие:
Политическая социализация граждан;
Рекрутирование политических лидеров;
Политическая коммуникация.
Третью группу составляют функции выхода или функции воплощения политического процесса:
Функция политического курса, то есть воздействие проводимой правительством политики на общество;
Регулирование поведения;
Извлечение ресурсов (в форме налогов, сборов и т.д.);
Распределение благ и услуг (между различными группами населения).
Другой вариант функций политической системы Габриэль Алмонд сформулировал вместе с Сиднеем Вербой, отталкиваясь от потребностей системы и необходимости сохранения ее тождественности. Обозначенная типология функций ПСО включает в себя следующие моменты:
Политическую социализацию, которая служит сохранению «образца» политической системы и позволяет гражданам следовать ценностям и нормам данного общества, проявлять лояльность к существующей власти;
Адаптацию к внутренней и внешней среде, которая проявляется как отбор лидеров;
Реагирование, с помощью которого система отвечает на поступающие снаружи и изнутри сигналы, что позволяет системе приспосабливаться к изменениям;
Экстракцию, то есть получение ресурсов из внутренней (из самой системы) или из внешней среды (из природы, экономики и т.д.);
Регулирование, то есть осуществление политической системой управления обществом, которое осуществляется через введение правил и норм и контроль за их выполнением.
Коммуникативная модель политической системы была создана американским теоретиком Карлом Дойчем (1912-1992), который в своей книге «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» (1966) рассматривает ПСО как процесс управления и координации усилий общества по достижению поставленных целей. Этот процесс он дифференцировал на четыре последовательно расположенные блока – субпроцесса, составляющих единый информационно-коммуникативный процесс управления обществом.
В первом блоке расположены многочисленные принимающие элементы, в которые поступают непрерывные потоки информации из внешней и внутренней среды. На этом этапе производится отбор необходимых данных и их кодирование. Во втором блоке происходит сравнение полученной информации с доминирующими в государстве ценностями, традициями и нормами. Отбор информации в соответствии с предпочитаемыми целями, ее накапливание и хранение являются базовыми функциями, выполняемыми ПСО на данном этапе процесса управления. Варианты возможного развития процессов и вызванные ими изменения передаются в третий блок или в центр принятия решения. Готовые решения для их осуществления передаются в блок реализации решения, то есть исполнители, которые не только выполняют решения, но и информируют систему о результатах реализации решений и о состоянии самой системы - подают на вход системы сигнал обратной связи.
Помимо этого К. Дойч вывел три закономерности развития ПСО. Во-первых, при достижении цели возможность успеха обратно пропорциональна информационной нагрузке и запаздыванию реакции системы. Во-вторых, результативность функционирования системы зависит от величины приращения реакции на изменения, но при достижении порогового значения изменений, эта закономерность становится обратной. В-третьих, эффективная работа системы зависит от способности к упреждению, от способности правительства видеть перспективу и предпринимать необходимые действия в случае появления угроз достижению цели.
Иное понимание сущности и закономерностей функционирования ПСО демонстрирует Чарльз Эндрейн, по мнению которого, политическая система структурно состоит из трех частей:
Культурных ценностей, формирующие политические задачи;
Властных структур (правительства, партии, социальные объединения внутри страны и иностранные институты, воздействующие на данную политическую систему);
Поведения политиков и рядовых членов общества, не столь активно участвующих в принятии правительственных решений.
С точки зрения исследователя, именно культурные ценности играют определяющую роль в «производстве политик», то есть в выработке и воплощении в жизнь решений, влияющих на общество в целом.
Своего рода альтернативой системному подходу к пониманию политики является неоинституциональный подход, согласно которому, в центре исследования политики - государство как базовый политический институт (в политической реальности, в законах и конституциях, в международных правовых документах речь идет о государствах, а не о политических системах). Неоинституционалисты (У. Розенау, Н. Пуланзас, М. Манн) под институтом понимали не только государственное учреждение, но определенный набор, систему норм и правил, регулирующую поведение людей в данной области. Государственные институты они подразделяли на составные части и представляли их как некую политическую систему.
Кроме этого существует и иная альтернатива, связанная с использованием такого понятия, как «политическое поле». По мнению П. Бурдье, политическое поле - это место, где в конкурентной борьбе между представителями различных политических сил рождается политическая продукция: проблемы, программы, события, комментарии, концепции, теории. Субъектами политического поля выступают, прежде всего, профессиональные политики, журналисты, политические комментаторы и теоретики, которые являются производителями политической продукции. Рядовые граждане, не имеющие необходимого свободного времени и культурного капитала, остаются потребителями политического поля. При этом положение какой-либо социальной группы в политическом пространстве зависит от накопленных ресурсов, в первую очередь образовательных и финансовых. Положение, которое включает социальные, биологические свойства личности (социальной группы), ее социальный статус, экономическое положение, образование и доступ к информации П. Бурдье называет габитусом. С помощью этого понятия исследователь, с одной стороны, осуществляет дифференциацию политического поля, с другой стороны, подчеркивает, что совокупность габитусов всех социальных групп общества образует политическое пространство.
3. Одним из важнейших вопросов теории ПСО является разработка типологии, сложившихся на практике систем. Особый вклад в решение обозначенной теоретической проблемы внес Габриэль Алмонд, который выделил следующие типы политических систем:
Англо-американский тип (США, Великобритания, Канада, Австрия);
Континентально-европейский тип (Франция, Германия, Италия);
Доиндустриальный и частично индустриальный тип (Мексика, Бразилия);
Тоталитарные политические системы.
Для политической системы англо-американского типа свойственны следующие признаки:
Нормы и ценности политической культуры разделяется большинством общества и государственными институтами (свобода личности, рост благосостояния, индивидуальная безопасность);
Противоречия между группами открыто демонстрируются, а действия властей оспариваются их противниками;
Существует четкая дифференциация политических ролей партий и групп интересов, элитарных и неэлитарных слоев;
Обеспечено господство легальных форм политической борьбы, что предопределяет высокую стабильность режима и политических порядков в целом.
Политические системы континентально-европейского типа характеризуются следующими особенностями:
Наличие менее однородных политических культур, включающих в себя не только современные демократические ориентации, но и элементы старых верований, традиций, стереотипов;
Общества более сегментированы, в них, несмотря на полное верховенство закона, действие мощных гражданских традиций, в более острой форме идут процессы идеологической борьбы, межпартийной конкуренции, политического соперничества за власть;
Типичными формами государственного устройства являются коалиционные правительства, интенсивная межблоковая конкуренция;
Политическая стабильность достигается путем более острого и сложного взаимодействия субъектов.
Специфика политических систем доиндустриального и частично индустриального типа заключается в следующем:
Высокая эклектичность политической культуры - традиции порой бывают прямо противоположными, что придает крайне противоречивый характер политическому процессу;
Ориентация граждан на лидера, а не на программные цели правительства;
Исполнительные органы власти постоянно превышают полномочия, беря под контроль даже законодательные функции, открыто вмешиваются в судебные процедуры;
Права и свободы граждан существенно ограничены;
Тоталитарные политические системы или жесткие гегемонии отличают следующие черты:
Идеологическая и административная монополия власти над обществом;
Власть предельно централизована, политические роли принудительны, насилие является основным способом взаимодействия государства и общества;
Политическое участие граждан имеет скорее ритуальный и декоративный характер;
Достигаемая таким образом стабильность политических порядков существует только в интересах властвующих слоев.
К какому типу можно отнести российскую политическую систему? Чтобы ответить на поставленный вопрос необходимо обратиться к анализу трансформационных процессов, которые наша страна переживала на протяжении постсоветского периода развития.
4. Периодизация трансформации политической системы постсоветской России включает в себя несколько основных этапов.
Первый этап (1985 – 1991 гг.) , в соответствии с парадигмой транзитологии, был связан с существенной дифференциацией правящей элиты, вызванной, прежде всего, структурным кризисом, выражавшемся в разрыве между уровнем требований, предъявляемых к системе и недостатком ресурсов для их удовлетворения. Как справедливо отмечает А.Ю. Зудин, «позднесоветская культура, унаследованная постсоветским обществом, перестала быть традиционалистским монолитом и превратилась в дифференцированное образование, которое включало не только ограничители, но и внутренние ресурсы для общественной трансформации». По его мнению, модернизационный пласт культуры, сложившийся в позднесоветском обществе в результате внутренних сдвигов, стал основой глубоких общественных перемен в постсоветский период и задал их основные рамки. Использование практики ранних большевиков в экономике (законы «О кооперативах», 1987 г., «О предприятиях», 1988 г.) и политике (введение института Съезда Народных депутатов, 1988 – 1989 гг.), положило начало формированию противоборствующих властных группировок и плюрализации политического пространства в целом.
Однако в отличие от классических моделей, предполагавших наличие национального единства, собственно российская политическая система формировалась в условиях противоборства центральной и региональных (республиканских) властей, в результате которого сначала была принята Декларация о государственном суверенитете РФ (12 июня 1990 г.), а затем прошли первые выборы президента РФ (12 июня 1991 г.) по сути дистанцировавшие новую российскую государственность от системы союзного государства. Таким образом, транзит начинался в условиях разворачивания геополитического, структурного, идеологического, поведенческого кризисов и разрушения устоявшейся системы идентичностей. Уже на первом этапе преобразований проявилось противостояние сил, выступающих за реформирование политической системы и стремящихся сохранить свои властные позиции. При этом всякий раз разрешение подобных противоречий было связано с силовыми, а не договорными способами, о чем свидетельствует попытка государственного переворота в августе 1991 г. и ряд последующих событий. Следовательно, подготовительная фаза транзита (согласно модели Д. Растоу) состоялась частично, так как с одной стороны предварительная «либерализация» связанная с большей открытостью политической системы в период перестройки привела к поляризации политических интересов, но, с другой стороны, обозначенные процессы протекали вне контекста национального единства и согласительных практик во взаимоотношениях оппонирующих сил. Анализируя данную проблему, А.И. Соловьев указал на то, что «не было создано ценностной основы, опираясь на которую в классических моделях демократического транзита происходила модификация позиций элит традиционно присутствующих на политическом рынке и нетрадиционных, появившихся в связи с новыми запросами населения. Для трансформации политической системы постсоветской России свойственно отсутствие условий для становления общей конфигурации целей и ценностей, объединяющих различные политические силы».
Второй этап (1992 – 1993 гг.) характеризовался обострением противоборства вокруг взаимосвязанных проблем распределения власти и определения модели политической системы. Тот факт, что формирующаяся политическая система складывалась из сочетания традиционных институтов и новых, созданных на подготовительном этапе, определил основных субъектов противостояния. Данный период исследователи часто сравнивают с «конституционным двоевластием», указывая на наличие перманентного конфликта между двумя центрами власти: правительством и Президентом с одной стороны, и большинством Съезда народных депутатов с другой. Предметом обозначенного конфликта формально выступало определение конституционного будущего России, которое виделось оппозиции в парламентско-президентском (соответствующий проект был принят на 6-й Съезде народных депутатов в апреле 1992 г.), либо в реставрационном (на 9-м Съезде народных депутатов была утверждена очередная редакция Конституции, предполагающая возврат к политической системе советской власти) вариантах. Фактически же речь шла о сохранении статуса институтов, появившихся в период первичной либерализации (конфликт обострился после издания указа № 1400 от 21 сентября 1993 г., согласно которому деятельность Съезда и Верховного Совета приостанавливалась, так как в соответствии с проектом Конституционного Совещания, предстояло формирование новых властных органов). И вновь, как и на первом этапе преобразований, конфликт перерос в открытое столкновение (кризис 3 - 4 октября 1993 г.). В результате победы реформаторов, 12 декабря 1993 г. была принята Конституция, закрепляющая суперпрезидентский характер федеративной республики.
Таким образом, разрушение авторитарной бюрократической политической системы (по классификации Д.И. Энтера и Ф.Э. Эндрейна) не способствовало созданию системы согласительного типа. Отражая определенные характеристики этапа либерализации (модели Г. О’Доннелла, Ф. Шмиттера, А. Пшеворского), предполагающего институционализацию ряда прав и свобод, на этом этапе посткоммунистической трансформации в России закрепление и стабилизация демократических норм и процедур было вторичным по отношению к задачам сохранения контроля над властью/собственностью и недопущения реставрации. Высокая степень конфронтации элитных групп, недостаточное развитие структур гражданского общества, форсированный темп преобразований, внесистемный характер оппозиции создавали неблагоприятный климат для переговоров и пактирования.
Вместе с тем, негласное соглашение с номенклатурой все-таки состоялось. По утверждению одного из идеологов либеральных реформ Е.Т. Гайдара, «Россию у номенклатуры нельзя, да и не нужно отнимать силой, ее можно «выкупить». Принцип «власть в обмен на собственность» в модифицированном виде был также реализован в отношениях Федерального центра и регионов. Так, суверенизация ряда республик вполне соответствовала принципу «расширение полномочий в обмен на лояльность». Возможно, что в ситуации внутриэлитного раскола и непопулярности либеральных реформ подобная стратегия была неизбежной.
Отличительной чертой данного этапа посткоммунистической трансформации в России также является инверсионный характер политического процесса, выразившийся в изменении траектории и сочетании различных форм транзита. С точки зрения В.В. Лапкина, в рассматриваемый период в российском обществе сосуществовали разнородные элементы «навязанного», «договорного», «реформистского» и даже «революционного» переходов. И, тем не менее, в 1993 г., преодолев фазу неопределенности и типологической вариативности, развитие процесса вошло в русло, классификационно близкое имевшему место до августа 1991 г. Исходя из этого подчеркнем, что воспроизводство «навязанного» перехода на различных этапах трансформации выступало в качестве устойчивой тенденции развития политической системы РФ.
Анализируя данную тенденцию, М. Макфол указал, что за исследуемый период (имеются в виду первый и второй этапы политической трансформации) Россия пережила не один, а три перехода к демократии (первый переход – «перестройка» (инверсия - путч), второй – период после августовского путча (инверсия – октябрьский кризис 1993 г.), третий - принятие демократической Конституции (инверсия – поражение реформаторов на парламентских выборах 1995 г.)).
Третий этап (1994 – 2000 гг.) был сопряжен с дальнейшим формированием новой институциональной структуры, параметры которой, равно как и содержание политического процесса определяли дисбаланс в соотношении нарастающих требований и снижающейся поддержки по отношению к политической системе. Тенденции конфронтации сложившиеся на предшествующих этапах сохранили свою актуальность, но теперь противоборство разворачивалось между сторонниками сохранения и продолжения демократических реформ и оппозицией, организованной в рамках Народно-патриотического Союза России, получившего популярность из-за высоких социальных издержек реформирования. Еще одна линия противостояния, унаследованная из доконституционных периодов развития, выражалась в конфликте между исполнительной и законодательной ветвями власти, особенно обострившемся после победы левого большинства на парламентских выборах 1995 года («выборы разочарования» согласно модели А.Ю. Мельвиля). Так, на протяжении анализируемого периода в реальной и жесткой политической борьбе распределялись полномочия законодательной и исполнительной властей, политико-правовой статус которых был закреплен в Конституции. Однако, продекларированные разделение и специализация властей не подкреплялись практикой реализации механизма «сдержек и противовесов».
В этих условиях получила продолжение тенденция «обмена ресурсами», выразившаяся в опоре действующего режима на складывающийся сверхкрупный бизнес и дополнившаяся обратными процессами давления бизнеса на власть. Именно использование финансовых, медийных и интеллектуальных ресурсов бизнес класса обеспечило переизбрание Б. Ельцина на второй президентский срок в 1996 г. Таким образом, некоторые признаки авторитаризма, связанные, прежде всего, со сверхсильной позицией института президентской власти в ситуации отсутствия дееспособного носителя (лидера государства) неизбежно приобретают олигархический характер. Как справедливо отмечает А. Мигранян, «отсутствие реального институционального разделения властей и механизма сдержек и противовесов не только предоставляет Президенту возможность неограниченных действий, но и позволяет создавать механизмы сдержек и противовесов внутри институтов, что парализует всю политическую систему. Поэтому несоизмеримо по сравнению с традиционными институтами возрастает роль внеинституционально оформленного центра принятия решений». Присвоение олигархическими группами государственной власти, безусловно, противоречило базовым принципам демократии таким, как народный суверенитет, политическое участие, политическое представительство, конституционализм и другим.
И опять мы вынуждены констатировать, что вопреки распространенным транзитологическим моделям, предполагающим, наступление этапа консолидации демократии после «выборов разочарования», в России рассматриваемого периода наблюдалась скорее консолидация правящей группы, которая стала возможной в силу массовой социальной мобилизации. Закрытый для включения в политику новых социальных групп режим дестабилизировал функционирование политической системы. Опираясь на теорию модернизации С. Хантингтона, объясняющую зависимость политической нестабильности и социальной мобилизации, следует подчеркнуть, что олигархический режим формировал механизмы саморазрушения. Так, по мнению Л.В. Полякова, массовая мобилизация, выражавшаяся в неприятии большинством действующего режима, проявлялась в форме троякого распада: территориального, этнического и экономического.
Другой исследователь С. Холмс, высказал сходную позицию, суть которой заключается в анализе такого механизма разрушения политической системы, возникшего в ходе посткоммунистической трансформации России, как разгосударствление. «На примере нынешней России становится до боли ясно: несостоятельность государства угрожает либеральным ценностям столь же серьезно, как и деспотическая власть.… Без действенной государственной власти не будет ни прав человека, ни гражданского общества». Вместе с тем, размытость границ между такими понятиями, как «сильная государственность» и «авторитаризм» и в теоретической и в практической проекциях, по замечанию некоторых ученых, является угрозой для новых демократий.
Четвертый этап (2001 – 2007 гг.) условно можно назвать этапом режимной консолидации. Негативный консенсус элит, достигнутый на предыдущих этапах трансформации, в конечном итоге сыграл позитивную роль, так как позволил осуществить передачу власти и смену политического режима на согласительных принципах. Противоречивый характер и неоднозначность результатов преобразований в рассматриваемый период времени привели к существенной вариативности взглядов зарубежных и отечественных ученых относительно его стадиальности и итогов. Чаще всего исследователи дифференцируют данный этап политического развития России на две стадии: 2000 – 2003 гг. – демонтаж олигархического авторитаризма (Л.В. Поляков), контрреформирование (А. Балаян), воспроизводство/становление режима «управляемой демократии» (А.С. Ципко, Л.А. Радзиховский, Р. Туровский и др.); 2003 – 2007 гг. продолжение институциональных изменений и стабилизации режима.
В соответствии с транзитологическим моделям, смена политического режима на согласительных принципах должна была способствовать достижению позитивного многоуровневого консенсуса в обществе. Однако, анализируя итоги избирательного цикла 1999 - 2000 гг., В.Я. Гельман указывает на формирование «навязанного консенсуса» элит, базирующегося на таких признаках нового политического режима, как моноцентризм (наличие доминирующего актора, достижению целей которого не способны препятствовать все другие акторы, вместе взятые), преобладание неформальных политических институтов над формальными, доминирование компромиссных стратегий взаимодействия доминирующего и остальных (подчиненных) акторов при отсутствии шансов прихода к власти политической оппозиции. Вместе с тем, автор обращает внимание на то, что хотя результаты «навязанного консенсуса» российских элит оказались далеки от демократической консолидации, значение демократических институтов вообще и выборов в частности не ставится под сомнение никем из политических акторов.
Но в отличие от прежнего режима, опиравшегося на «негласное соглашение» с крупным бизнесом и рядом глав регионов (на этой основе утратившего свою самостоятельность и жизнеспособность), новый режим ограничил давление олигархических и региональных элит на систему. Обеспечение территориальной целостности, единства правового пространства и системного качества исполнительной власти – становятся приоритетными задачами данного этапа политического развития. Создание условий для формирования единой системы органов исполнительной власти (в соответствии со ст. 77 п.2 Конституции РФ) было связано с разного рода институциональными изменениями, как – то: введение в 2000 г. института полномочных представителей Президента в федеральных округах (указ Президента РФ от 13 мая 2000 г. № 849 «О полномочном представителе Президента РФ в Федеральном округе»), создание консультативно-совещательных органов таких, как Государственный Совет и Совет законодателей (указ Президента РФ от 1 сентября 2000 г. № 1602 «О Государственном Совете РФ»). Несмотря на то, что данные структуры являются институтами вторичной легитимности (то есть действуют только от имени и по поручению президента), они послужили инструментом пространственной интеграции и режимной консолидации, так как стали дополнительным каналом коммуникации в разноуровневой системе управления.
Обеспечение единства правового пространства и развитие федерального контроля были сопряжены с мерами, существенно снизившими влиятельность и оппозиционность регионального уровня власти. В 2000 г. был изменен принцип формирования верхней палаты Федерального Собрания (ФЗ РФ от 5 августа 2000 г. № 113 «О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания РФ»), с 2005 г. процедура прямого избрания глав регионов заменена выборами законодательным собранием конкретного субъекта федерации по представлению Президента РФ. Таким образом, суперпрезидентская форма правления получала дальнейшее институциональное оформление. По замечанию И. Клямкина, в России на федеральном уровне сложилась «своеобразная комбинация институтов, в которой различные ветви власти являются относительно самостоятельными, в состоянии субординации не находящимися, но в которой элементы разделения властей перекрываются властной иерархией, предполагающей фактическое доминирование по составу полномочий одного из институтов над всеми остальными».
При этом суперпрезидентский характер республиканской формы правления в РФ определяется рядом объективных и субъективных факторов, среди которых мы выделили следующие:
Асимметричная модель Федерации, неравномерное экономическое развитие регионов стимулируют развитие вертикальных, а не горизонтальных отношений между Центром и субъектами (об этом свидетельствует изменение статуса губернаторов в соответствии с ФЗ РФ от 31 июля 2000 г. № 31. «О внесении изменений и дополнений в ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ»);
Слабость гражданского общества (например, так называемые, «гражданские парламенты» получили весьма ограниченное распространение, только с 2004 г. в Тульской области стала функционировать «Общественная палата») отсутствие механизмов взаимодействия гражданских и политических структур (хотя Гражданский форум 2001 г. и последующее интерактивное общение президента с гражданами могут рассматриваться в качестве попытки частично решить обозначенные проблемы);
Выборы на альтернативной основе сопровождаются применением, в том числе и со стороны государства, манипулятивных технологий, формирующих определенный тип электорального поведения (инициированный в 2003 г. Общественно-политический форум «Выборы» и принятые в его рамках «Общественный договор» и «Декларация участников общественного договора» скорее сыграли роль «декларации намерений», не создав серьезных препятствий для нарушения избирательного права);
Партийное строительство эволюционировало от модели «много поляризованных партий» к системе фактического однопартийного доминирования (ФЗ РФ от 11 июля 2001 г. № 95 «О политических партиях» в определенной степени контролирует создание миноритарных партий); на смену спектральной (по политическим ориентациям) дифференциации политических партий приходит их статусное разграничение (в 2003 и 2007 гг. удалось создать проправительственное большинство в Государственной Думе РФ). Следовательно, усиливающаяся исполнительная власть заполняет «институциональные вакансии» (термин А. Салмина), возникающие на границе государства и общества, что связано с очевидной неспособностью последнего к политической самоорганизации на основе системы правил, предложенных современной политической системой.
Г. В. Агеев
ТРАНСФОРМАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
Работа представлена кафедрой социальной и политической философии Московского гуманитарного университета. Научный руководитель - кандидат политических наук, доцент А. К. Сковиков
В статье рассматриваются проблемы трансформации политической системы РФ в современных условиях.
The article deals with the problems of political system transformation of the Russian Federation in the modern terms of its development.
Бесчисленные изменения, которые претерпевает постсоветская Россия в процессе социально-экономических преобразований, являются закономерным воссозданием долговременной исторической установки с типичными для нее специфическими импульсами и логикой саморазвития.
На наш взгляд, за последнее время в России появилась тенденция «разумного» синтеза, которая заключается в создании общих условий развития зрелых сил, форм, процессов «современности», способствующих осуществлению политической трансформации политической системы.
Исследование процессов трансформации политической системы на современном этапе в России выявляет серьезные измене-
ния российского общества, ощутившего потребность в новых внутренних механизмах, осуществляющих рационализацию, «осовременивание» различных сфер общественной жизни.
Предпринятое нами изучение и анализ различных концепций процессов трансформации политической системы на современном этапе в РФ позволяет сделать вывод о возникновении в постсоветский период тенденции «сцепления» общества с нормами, ценностями и институтами демократии, о понимании населением норм, позволяющих говорить о начале продвижения нашего общества к состоянию развития современных демократических государств.
Актуальность темы «Трансформация политической системы Российской Федерации в современных условиях» как теоретическая, так и практическая весьма велика. Она позволяет снять определенный дефицит теоретических исследований в области политологии, затрагивающих проблемы трансформации политической системы Российской Федерации в современных условиях. Следует обратить внимание на то, что в России официально провозглашены процессы демократизации общества, а также либерализация политической сферы. В то же время происходит расхождение между официально провозглашенным курсом и политической действительностью. К сожалению, в стране наметилась тенденция выстраивания жесткой вертикали власти, причем объем полномочий на местах резко сокращен в пользу федерального центра.
Проблемы трансформации политической системы России постоянно находятся в центре внимания современных российских и зарубежных политологов. С различных теоретико-методологических позиций исследователи стремятся понять суть происходящих политических процессов и их направленность.
Во многих научных работах преобразования, происходящие в политической сфере России, трактуются с позиции теории модернизации и концепции транзито-логии. Этот подход реализован в работах В. Гельмана, И. Кузнецова, А. Мельвиля и др.1 В научной литературе идет дискуссия по вопросу, какой подход наиболее адекватно отражает политические процессы в современной России: модернизацион-ный, транзитологический или трансформационный2 . Для обоснования трансформационного подхода, который реализуется в настоящей работе, большое методологическое значение имеют работы Т. И. Заславской3 .
В ряде работ исследование политических реалий в современной России проводится с точки зрения политического режима, рассматриваются его понятия и типо-
логии, делаются попытки определить тип формирующегося режима. При этом основное внимание уделяется проблемам демократии. В меньшей степени в научной литературе рассматриваются проблемы авторитаризма. Лишь в некоторых работах показано нарастание авторитарных тенденций в политической системе России4. Следует обратить внимание, что малочисленность данного рода исследований не позволяет сделать комплексного политологического анализа с целью прогнозирования дальнейшей политического развития.
Анализ научной политологической литературы по теме настоящей работы показывает, что, несмотря на обилие работ по проблемам общественных преобразований в современной России, практически отсутствуют исследования политической трансформации как системы, в рамках которой сосуществуют и взаимодействуют демократические и авторитарные тенденции, показывается их динамика и перспективы развития.
При изучении феномена трансформации политической системы нам представляется важным обращать внимание на соотношение демократических и авторитарных тенденций, складывающихся на современном этапе трансформации политической системы Российской Федерации.
Исследование процесса трансформации политической системы в целом требует последовательного рассмотрения ряда основополагающих понятий. Первым среди них можно назвать термин «процесс» (от лат. processus), который в общенаучном смысле означает «всякое длительное, последовательное дело», «ход, развитие какого-нибудь явления, последовательную смену состояний», «тесную связь закономерно следующих друг за другом стадий развития, представляющих непрерывное единое движение»5. В связи с этим автор настоящей работы уделяет особое внимание понятию «процесс», которое является одной из основных составляющих звеньев понятия «трансформация политической системы».
Универсальным признаком процесса выступает взаимодействие его сторон, элементов. Указывая на это, еще П. Сорокин отмечал, что взаимодействие есть процесс родовой, свойственный всему миру неживой и живой природы6.
Любое системное образование в природе и обществе испытывает постоянные изменения. Если они происходят внутри системы и не меняют ее целостности, то это является адаптацией; если изменения охватывают всю систему (по меньшей мере, ее основные компоненты), приводят ее к полному перерождению, то это уже преобразование самой системы. Диалектика перехода частных изменений внутри системы в трансформацию системы в целом заключается в том, что они накапливаются и, переходя определенный рубеж, в рамках которого обеспечивается идентичность целостной системы, превращаются в качественное изменение7.
«Изменение» является составной частью процесса другого качества и масштаба - развития; последнее отличается тем, что проявляется как последовательное, необратимое, закономерное изменение. Это процесс обновления, рождения нового, отмирания старого8. Понятие «развитие» логичнее употреблять в качестве совокупного обозначения как «процесса», так и «изменения».
Процессы, происходящие в обществе, отличаются от природных процессов. Они характеризуются сознательной и целенаправленной деятельностью людей, их взаимодействием на основе определенных интересов, зависимостью друг от друга в ходе такого взаимодействия, различными механизмами и методами его регулирования. Понятие «общество» мы понимаем в данном случае как термин, идентичный понятию «социум», «социальность», «социальное»9. «Общественный процесс» в этом смысле равнозначен понятию «социальный процесс». Это любой вид движения, модификации, трансформации, чередования или «эволюции», любое изменение изучаемого
объекта в течение определенного времени, будь то изменение его места в пространстве либо модификация его количественных или качественных характеристик10.
Общественные или социальные процессы, дающие движение процессу трансфор -мации политической системы, в отличие от природных характеризуются активной и сознательной деятельностью людей, имеющих определенные интересы, ставящих перед собой конкретные цели и стремящихся к их достижению через взаимодействие. Отсюда вполне правомерно понятие «социальный процесс» трактовать «как совокупность последовательных действий, направленных на достижение определенных результатов, и как следствие целенаправленной деятельности, последовательную смену явлений, состояний, изменений в развитии чего-либо»11.
Как видно, понятие «социальный процесс» имеет три смысловых свойства: первое свойство - наличие совокупности устойчивых, последовательных и регулируемых социальных действий и взаимодействий людей; вторая характеристика - режимное свойство, связанное с направленностью, соподчиненностью осуществляемых социальных изменений, достижением определенного социального результата; третье - динамическая, позволяющая осмысливать социальный процесс как ход, движение, смену социальных явлений, состояний, изменений в обществе.
При изучении феномена трансформации политической системы особый акцент следует ставить на процессе социальном, в котором:
1) события и факты внутренне взаимосвязаны, что позволяет абстрагировать их от окружения и говорить о внутренней логике этой взаимосвязи и особенностях возмуща-ющего воздействия определяющей среды;
2) происходящие изменения обладают конкретными пространственно-временными координатами, т. е. каким-то образом разворачиваются во времени и привязаны к определенному месту действия;
3) эти изменения ориентированы на некоторый результат, предполагают некое итоговое состояние той среды, где происходят12.
Есть еще одна особенность социальных процессов, присущих уже новейшей истории, - это возрастающая их нелинейность, «неклассичность» развития и, как следствие, неожиданность, непредсказуемость изменений и последствий, которые они порождают13.
Социальный процесс включает все то, что происходит, изменяется, развивается во всех сферах общественной жизни. Это процесс количественных и качественных изменений, связанных с социальным организмом в целом, трансформацией его структуры, институтов, их свойств и функций, связей, обретением социальным организмом признаков и черт, характеризующих удовлетворение актуальных общественных потребностей, и продвижением в направлении к новым ценностям и культуре.
Термин «трансформация» (от лат. 1хап8Йогта1;о - преобразование, превращение) означает модификацию или изменение вида, формы, структуры или существенных свойств и характеристик. Трансформировать - значит преобразовать, превратить из одного в другое14. Это очень объемное концептуальное представление, и поэтому неудивительно, что оно широко применяется в различных специфических областях.
В отечественной литературе, посвященной общественным процессам, сравнительно немного разработок, где раскрывается сущность понятия «трансформация», описываются его структура, механизмы и особенности протекания.
В качестве общесоциологического подхода к интерпретации понятия «трансформация» можно привести следующее ее объяснение: процессы трансформации носят всеобъемлющий характер, т. е. охватывают все стороны жизни - экономику, политику, систему ценностей, все социальные институты и повседневности бытия граждан; они, как правило, ведут к непредвиден-
ным следствиям и резко меняют общественное положение разных слоев населения15.
Осмысливая это понятие в качестве предмета философского анализа, В. И. Ка-расев определяет трансформацию как предельно широкую и универсальную для социального дискурса категорию, объем которой составляет становление, функционирование и развитие полного качества социума в целом или его отдельных единиц16.
Наиболее комплексно этот феномен рассматривается Т. И. Заславской. Понятие «социальная трансформация», по ее мнению, означает постепенное и относительно мирное (не связанное с радикаль-ной сменой правящих элит), но вместе с тем глубокое и относительно быстрое преобразование социального типа или социальной природы общества, обусловленное в первую очередь не внешними факторами, а внутренними потребностями системы17.
Понятие «трансформация» часто подчеркивает зависимость общественных сдвигов от действий как реформаторов, так и множества других социальных субъектов, функционирующих в более или менее дезорганизованной институциональной среде. Поэтому спонтанный характер трансформационного процесса, его зависимость от множества факторов, имеющих разную природу, обуславливают непредсказуемость результатов.
М. Жеребкин и другие также предлагают рассматривать общественные преобразования через трансформационную парадигму. Они отмечают, что здесь исторический вектор изменений объективно не задан, не предопределен. На первый план выступают моменты вариантности, непоследовательности и неопределенности результатов. Внимание акцентируется на таких характеристиках, как непредсказуемость системных перемен, промежуточность, незавершенность формируемой общественно-политической системы, хотя фактор сознательных, целенаправленных усилий в них присутствует18.
Н. Коровицына, В. Цапф, Р. Хабих, Т. Бульман, Я. Делей и ряд других исследователей считают, что в посткоммунистических обществах одновременно идут два процесса: модернизация и трансформация, означающие, с одной стороны, ускоренный переход от преимущественно аграрного общества к индустриальному, от него - к постиндустриальному, информационному (модернизация), а с другой - стратегию создания новых общественно-политических структур (трансформация)19. Если обобщить сказанное выше, то понятие «трансформация» раскрывает сущность постепенных, в то же время радикальных изменений социального типа общества. Вместе с тем трансформация не заданное, линейное, векторное изменение. Она имеет свои пределы. Это связано с тем, что общественный процесс предполагает определенную «институциональную матрицу», т. е. общую основу, некую исходную, первичную модель, форму, порождающую последующие воспроизведения институтов данного общества в других его подсистемах: политике, экономике, культуре и т. д.20 Другими словами, это исходная модель базовых общественных институтов, сложившихся по мере исторического развития данного общества, которые в процессе противоречивого развития воспроизводились, преобразовались и обогащались, но тем не менее сохранили свою сущность и тем самым обеспечивали устойчивость и выживаемость общественной системы в целом.
Это означает, что базовые институты общества могут подвергаться трансформации в той степени и форме, которые не затрагивают их сущности, а придают им лишь ту или иную форму в русле эволюции, задаваемой типом институциональной матрицы. Такая постановка проблемы позволяет сделать вывод о том, что уже в институциональных матрицах обществ западного и незападного типов заложены рамки и границы трансформаций, которые должны быть учтены при описании и объяснении нынешних изменений в политической, эко-
номической и социокультурной сферах российского общества.
На основе комплексного анализа науч -ной литературы следует обратить внимание на ряд положений при дальнейшем изучении данного вопроса.
В конце 1980-х - начале 1990-х гг. прошлого столетия Советский Союз оказался в глубоком общественном кризисе, выход, из которого прежняя политическая власть пыталась найти путем гуманизации старой политической системы, используя лозунги демократизации, ускорения и гласности, но это лишь усугубило кризис. Поэтому социальная революция оказалась неизбежной.
Социальная революция, возглавляемая, как всегда в истории России, активным меньшинством - демократически ориентированной частью прежней политической элитой, оказалась антитоталитарной и антисоциалистической, поскольку изменила параметры прежней политической системы.
Ликвидация КПСС, Съезда народных депутатов и Верховного Совета, введение новой Конституции, признающей правовое государство и разделение властей, многопартийность и идеологический плюрализм, юридически закрепили демократические параметры новой политической системы. Приватизация общенародной собственности и введение института частной собственности дали экономическую основу новой политической системы. Новые демократические политические инструменты дают новые возможности для совершенствова-ния и развития общества. Однако эти инструменты были использованы в интересах новой политической элиты, для которой демократизация изначально была поставлена на службу борьбы за власть, ее укрепления и приватизации, превращения ее в частную собственность
качество современной политической системы, может быть выражен понятием «демократический авторитаризм».
В качестве моментов, содействующих авторитарным тенденциям и направлениям, рассматриваются превалирование исполнительной власти над представительными органами, политический монополизм, так называемой «партии власти», подавленность и слабость гражданского общества. Следует обратить внимание на то, что согласно логике «партия власти» по идее представляет интересы большинства граждан страны. Однако это не совсем так. Российская «партия власти» представляет интересы прежде всего современной бизнес элиты и политической элиты. В подтверждение данному положению можно привести результаты выборов в российский парламент 2003 г. «Поскольку мандаты распределяются между списками, которые в совокупности получают 70-80%., а иногда и меньше, то в результате распределения партии и блоки получают в 1,3-1,4 раза большую долю в парламенте, чем им полагается исходя из результатов голосования. Самый яркий пример - последние выборы депутатов Государственной думы, где "Единая Россия", за которую проголосовали лишь 37,6% избирателей, т. е. существенно меньше половины, получила 53,3% мандатов в списочной части Думы»21. Это еще раз подтверждает отсутствие справедливой политической системы в российском обществе, а также наметившиеся политические процессы в изменении процедуры организации и проведения выборов, в частности в высший законодательный орган - Государственную думу, которая согласно новому федеральному закону будет формироваться исключительно по пропорциональной системе. Это еще раз доказывает установление дистанции между элитой страны и рядовыми гражданами. Главный недостаток пропорциональной системы -обезличенность кандидатов. Следует разделить точку зрения В. И. Чиркина, который утверждает, что в партийных списках
кандидаты «могут фигурировать по разным причинам (в том числе включение в них имен в качестве благодарности за финансовую поддержку партии)»22.
Таким образом, в современной политической системе произойдут изменения ввиду того, что в выборах будут принимать участие только политические партии. Обратим внимание, что согласно федеральному закону «О политических партиях (2001) с учетом внесенных поправок партия, не участвовавшая в течение пяти лет подряд в выборах, подлежит ликвидации. Среди критериев участия в выборах есть требования к активности региональной сети. Например, выдвижение и регистрация кандидатов в депутаты законодательных орга-нов, субъектов РФ не менее чем в 20% регионов; выдвижение и регистрация кандидатов на выборах в органы местного самоуправления более чем в 50% субъектов РФ. Следует согласиться, что «отсутствие четких политических программ, аморфность, ужесточение деятельности политических партий, через принятие федерального закона, привело к резкому их сокращению, что, на наш взгляд, оправдано»23. Вместе с тем переход на пропорциональную систему формирования высшего законодательного органа страны, по нашему мнению, преждевременен, так как большинство населения не являются членами политических партий.
Рассматривая вопрос о политической системе современной России, следует обратить внимание на тот факт, что резкое сокращение количества политических партий не способствует формированию здоровой политической оппозиции. Согласимся с А. И. Солженицыным, который утверждает: «К большому сожалению, в России еще нет конструктивной, внятной и многочисленной оппозиции. Очевидно, что для ее формирования, как и для зрелости других демократических институтов, понадобится больше времени и опыта»24 по сравнению со странами развитой демократии. Политическая действительность подтверждает
положение, что в современных условиях реальная оппозиция - Коммунистическая партия РФ. К такому выводу наряду с А. И. Солженицыным пришли и ряд молодых политологов, в частности А. В. Шумилов в диссертационном исследовании на тему «Особенности электорального процесса в Российской Федерации (региональный аспект)»25.
Естественно, после распада Советского Союза произошли существенные изменения, которые повлияли на политическую систему страны в целом. В частности, разрушение комсомольских организаций, на наш взгляд, не является оправданным. Необходимо было, освободив молодежные организации от идеологической подоплеки, не исключать их из политической системы. Молодежные организации способствуют развитию гражданского общества через вовлеченность молодых людей в общественные дела. Также разделим точку зрения президента Центра молодежного парламентаризма в России Л. Пастуховой, которая на основе анализа молодежных парламентских структур, созданных в 53 субъектах Российской Федерации на региональном уровне и 63 -на муниципальном (насчитывающих более 1000 молодежных парламентских структур, действующих в муниципалитетах), пришла к выводу, что «молодежный парламентаризм в перспективе может стать особым социальным институтом реализации конституционных прав молодых граждан»26. Вместе с тем следует отметить, что в данном вопросе есть перипетии. Многие молодежные организации заинтересованы в поддержке со стороны государственных структур или структур, способных оказать финансовую и иную поддержку. «Тенденции развития молодежного участия увязываются и с логикой необходимого вовлечения молодежи в деятельность политических партий. Уже сегодня Всероссийской политической партией "Единая Россия" принято реше-
ние о 20% квоте на выборах для молодежи. Фактически это наряду с инструментами молодежного самоуправления - шаг по вовлечению и содействию вхождению молодежи во власть»27. На наш взгляд, это еще раз подтверждает точку зрения о несовершенстве гражданского общества. Практика квотирования может дать сиюминутный результат, и не всегда оправданный. Необходимо создание такой политической системы в российском обществе, чтобы любой гражданин страны смог реализовать свой потенциал.
Трансформации политической системы -это процесс, проблематичное рискованное предприятие, содержащее различные общественные противоречия, опасности, угрозы и ловушки.
Изменения, которые претерпевает постсоветская Россия в процессе преобразований, являются воспроизведением долговременной исторической авторитарной установки с типичными для нее специфическими импульсами и логикой саморазвития.
Россия находится и еще долгое время будет находиться в условиях переходного периода. Вопрос о действительной демократии в России - это вопрос о наличии необходимых посылок и условий для ее pea -лизации, в качестве которых выступают ценности свободы, равенства и права, слабо представленные в национальной культуре и политические традиции России.
Перспективы трансформации политической системы в современных условиях, связанные с переходом от авторитарной демократии к либеральной, носят неопределенный либо умеренно-пессимистический характер. Развитие гражданского общества, повышение политической культуры граждан будут направлены на формирование устойчивой политической системы, в которой ключевые позиции будут отданы федеральному центру и власть на местах будет обладать реальными полномочиями.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Гельман В. Я. Transition по-русски: концепции переходного периода и политическая трансформация в России (1989-1996). // Общественные науки и современность. 2000. № 5; Кузнецов И. Парадигма транзитологии (Плюсы и минусы объяснительной концепции переходного периода // Общественные науки и современность. 2000. № 5; Мелъвилъ А. Демократические транзиты: теоретико-методологические и прикладные аспекты. М., 1999; Он же: Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к анализу демократических транзитов // Политические исследования. 1998.
2 Ядов В. А. А все же умом Россию понять можно. Модернизация, переход или трансформация? // Россия: трансформирующееся общество / Под ред. В. Л. Ддова. М., 2001.
3 Заславская Т. И. Постсоциалистический трансформационный процесс в России // Вестник РГНФ. 1998. № 3; Она же. Социетальная трансформация российского общества. М., 2002.
5 Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1990. Т. 3.
6 Ожегов С. И. Словарь русского языка. 18-е изд. М., 1986. С. 544; Энциклопедический словарь: В 3 т. М., 1955. Т. 3. С. 35; Большой толковый словарь иностранных слов: В 3 т. / Сост. М. А. Надель-Червинская, П. П. Червинский. Ростов-на-Дону, 1955. Т. 2. С. 516.
7 Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1999. С. 23.
8 Российская социологическая энциклопедия. М, 1999. С. 433.
9 Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2001 Т. 3. С. 132-133.
10 Сорокин П. Социальная и культурная динамика. СПб.: РХГИ, 2000. С. 80.
11 Российская социологическая энциклопедия. С. 426.
12 Штомпка П. Указ. соч. С. 290-292.
13 Пантин В. И. Ритмы общественного развития и переход к постмодернизму // Вопросы философии. 1998. № 7. С. 3.
14 Современный словарь иностранных слов. СПб., 1994. С. 617-618.
15 Ядов В. А. Указ. соч. С. 9.
16 Карасев В. И. Социальная трансформация как предмет философского анализа: Автореф. дис. ... докт. филос. наук. М., 2000. С. 12.
17 Заславская Т. И. Социальный механизм трансформации российского общества // Российское общество на социальном изломе: взгляд изнутри / ВЦИОМ, Моск. высшая школа соц. и экон. наук. М., 1997. С. 283-299 и ряд других работ.
18 Жеребкин М. Группа интересов в трансформационном процессе // Власть. 2002. № 3. С. 59.
19 Коровицына Н. В. Сравнительный опыт общественных преобразований в постсоциалистических странах // Социологические исследования. 2002. № 5. С. 10; Германия: трансформация через объединение / В. Цапф, Р. Хабих, Т. Бульман, Я. Делей. // Социологические исследования 2002. № 5. С. 19.
20 Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. М, 2000. С. 23.
21 Любарев А. Е. Пропорциональная избирательная система: анализ российского опыта // Сравнительное изучение парламентов и опыт парламентаризма в России: выборы, голосование, репрезентативность: Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию принятия закона о выборах депутатов I Государственной думы. Санкт-Петербург, 15-16 декабря 2005 г. / Под ред. Ю. Н. Солонина, Л. В. Сморгунова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2005. С. 108.
22 Чиркин В. И. О новом порядке выборов в Государственную Думу России (Неофициальная законодательная инициатива) // Право и политика. 2005. № 1. С. 45.
23 Сковиков А. К. Особенности становления многопартийности и партийной системы в России // Перспективы политического развития России: Материалы Всероссийской научной конференции. Саратов, 19-20 апреля 2007 г. / Отв. ред. И. Н. Тарасов. Саратов: Саратовский государственный социально-экономический университет, 2007. С. 96.
24 Солженицын А. Путину досталась сшибленная с ног страна // Комсомольская правда. 2007. 31 июля № 109. С. 10.
25 Шумилов А. В. Особенности электорального процесса Российской Федерации (региональный аспект): Дис. на соис. учен. степени канд. экон. наук. М., 2007. С. 173-178.
26 Пастухова Л. С. Вопросы закрепления молодежного парламентаризма в нормативных правовых актах на международном, федеральном и региональном уровнях // Юридический мир. 2007. № 6. С. 46.
27 Пастухова Л. С. Ресурс молодежного участия в развитии территорий // Молодежная политика: проблемы и перспективы: Сб. материалов IV Международной научно-практической конференции, Дрогобыч, 10-11 мая 2007 г./ Науч. ред. С. Щудло. Дрогобыч: Вымир, 2007. С. 53.